"Хомо сапиенс – есть плод генной мутации, то есть сам разум – это болезнь, вызванная у здорового животного жесткими космическими излучениями или чем-то подобным.
...
Самый простой путь Исцеления – это лишение человека разума до уровня животного"

Hans Gunsche
Разум — не болезнь, но способность и желание думать — результат его неправильного применения.

Jonathan E.
Вот такие у нас дома и самолёты, потому что строятся и чинятся сердцем.

Hans Gunsche
То есть, допустим, немецкие самолеты — творение психически больного животного?

Jonathan E.
Безусловно. Психически здоровое животное не строит самолёты.

Но безмозглая страна Россия - залог исцеления человечества.

Уррраааа! Васенька родился!!!
Желаю тебе преодолеть все больше новых вершин!
Будь сильным и мудрым (еще более)

С днём рождения, Вася.

Нарисуй_мне_барашка
Спасибо

Hans Gunsche

Спасибо

спорное высказывание,на мой взгляд...

Построить, починить, вылечить, влезть на самку и размножиться, вырастить — все это делается сердцем.

я уже представила как от всего сердца строят новенький морг.

black_and_bright
Недопонял. Морги не нужно строить? Я сам за кремацию, но все же.

Jonathan E. , просто представила, как это можно делать от всего сердца)

black_and_bright
«От сердца» ведь не значит «радостно и с песней». Просто искренне, понимая, что делаешь нужное.

тогда я не понимаю, что значит требует ума...

— Тебе кажется, что ты все легко поймешь, если узнаешь побольше, так? — смягчился Энгельс. — Думаешь, что еще немного — и все разложится?
— Ну... Примерно.
— Нет. — грустно, как мне показалось, сказал Энгельс; еще у меня создалось впечатление, что это грустное «нет» когда-то пришлось осознать и ему, — Ничего не разложится. Это как... — притормозил он, подбирая сравнение, — представь, перед тобой тончайший, хуже бабских часиков, механизм. Из льда. А ты хочешь выдернуть его с мороза грубыми, горячими пальцами, поднести поближе к печке и поглядеть на свету — че ж там такое. Представил?
— Эта печка — то, как я думаю?
— Нет. То, что ты вообще думаешь, вот что навсегда разделило людей и их. Думать надо только для того, чтоб убить. Не замечал? Любое дело, целью которого служит создание чего-то, можно делать не думая. Понаблюдай, ты парень приметливый. Убить, пролезть на халяву, отнять — все это требует ума. Построить, починить, вылечить, влезть на самку и размножиться, вырастить — все это делается сердцем.
— Борынгы безумны, и я их не пойму, не отказавшись от человеческого? — спросил я, вставая и прикуривая в паре шагов, чтоб не душить Энгельса.
— Борынгы стократ умнее всех людей, вместе взятых. И не думай, что я сейчас опровергаю то, что говорил пять минут назад. Сам знаешь, даже на этой стороне есть много такого, что одновременно и так, и наоборот.
— Энгельс, а как вы решали этот вопрос в свое время? — закинул я пробный шар, предчувствуя попадание.
— Заметил, что то, чего хочется до дрожи в руках — это, как правило, то, чему еще не время? — ответил вопросом Энгельс, и я отметил — да, точно, угадал.
— Конечно, заметил. А когда время приходит, весь энтузиазм куда-то испаряется, и исполнившаяся мечта становится... не работой, нет; эдакой функцией. Это хотели сказать? — полуутвердительно спросил я.
— Точно. Мне, кстати, жаль этот твой интерес, это нечто настолько искреннее, детское — в хорошем смысле, хотя с детским и не вяжется ничто плохое. Но все равно это надо удалять от себя. В детском есть... неоплаченность, обожди, попробую зайти по-другому... Вот обычный человек. У него перед глазами не сам мир, а корявый рисунок величиной с марку. На нем не мир, а... Какой-то его кусочек, извращенный донельзя. У ребенка, я имею в виду нормального ребенка, перед глазами — более-менее правильный рисунок. Он примерно повторяет то, что можно увидеть, если рисунок убрать. Но — повторяет, не более; в то время как мир — довольно изменчивая штука. Через короткое время пользоваться им уже нельзя, и ребенок, набивши шишек, забывает о мире и вешает на глаза взрослую марку, начиная жить по ней, а со временем — и на ней...